Изслѣдованiя въ области индоевропѣйскаго синкрѣтизма
«Когда отец испускает себя в виде семени в лоно, на самом деле это Солнце испускает себя в виде семени в лоно».
«Джайминья-упанишада-брахмана». III, 10, 4.
Солнце—это поистине источник жизни и податель неиссякаемого блага. Каждое утро мы с трепетом и волнением ожидаем его появление, ибо с появление Солнца всё преображается, насыщается красками и оживает; напротив, с заходом Солнца блекнут краски, цепенеет природа в своей немощи, всё умирает и погружается во мрак. Вспоминаются в этом случае слова митраполита Кирилла о смерти Александра Невского: «Чада моя, разумѣйте, яко уже заиде солнце земли Суздальской!» (Воинские повести Древней Руси (стр.127), или же те волнительные слова, которые скажет после смерти Пушкина А.С., Жуковский В.А.:«Солнце русской поэзии закатилось». По-видимому, справедливы слова Жуковского В.А., ибо с солнечной символикой у славян было связано не только начало, но и конец человеческой жизни. Об этом красноречиво говорят народные причитания, которые сохранили архаичный пласт языческого мироощущения: «Красно солнышко Укатается за горы толкучіе, За лѣса дремучіе, Въ водушки глубокіе» ( Барсов Е.В. Причитания Северного края. Т.1.,(стр.12), «Зашло мое солнечко красное», — причитает мать на могиле дочери. Подобное отождествление умершего с заходящим солнцем, встречается и в одном сербском причитании: «Мой Дамляне, Мое ярко сунце! Лепо ти ме бвше обасяло, Аль ми брже за горницу задѣ». (Соболев А.Н. Загробный мир…(стр.27). Несомненно, что подобные представления складывались глубине тысячелетий, что подтверждается археологическими данными. Так, например, археологами установлено, что в захоронениях неандертальцев трупы обычно были расположены по линии восток-запад, т.е. ориентированы по солнцу. Аналогичную особенность у славян, в своё время отмечал Нидерле Л.: «…обычно славяне клали покойников ногами на восток, а головой на запад, чтобы лицо умершего было всегда обращено к восходящему солнцу». Следует заметить, что у большинства народов мира царства мёртвых локализуется в стороне заходящего солнца—на западе. Так, Соболев А.Н. в своём исследовании «Загробный мир по древнерусским представлениям» (стр.27) пишет: «…тамъ гдѣ умирало солнцѣ, гдѣ оно скрывалось, и лежитъ та невѣдомая страна, обитель, которая ожидаетъ его самаго по смерти и куда прежде отошли его отцы». Однако этот вопрос, более подробно был рассмотрен в главе «О предпочтительной стороне света», сего исследования; поэтому нет абсолютной необходимости возвращаться к обильному цитированию и повторению. Впрочем, более целесообразно рассмотреть комплекс мифологических представлений, которые связывают Солнце с хтонической сферой.
Так, известно, что крестьяне на Руси вплоть до XIX в. говорили, что Солнце вечером «уходит в другой свет», «солнце погружается в море, а утром встаёт из океана». Галицкие русины, описывали данный процесс аналогичным образом: «Солнцѣ ся въ морѣ купае», т.е. «солнце спочило». (Фаминцын А.С. Божества древних славян (стр.161). Чрезвычайно схожие представления бытовали у украинцев: «Проведя ночь в подземных чертогах, утром солнце начинает подниматься по блакиту, причём ему пособляют демоны, живущие в морях; не одна тысяча куцанiв (чертей безхвостых) погибает от солнечного жару прежде, чем солнце наконец взойдёт». ( Десятын Г. Украинский Гелиос. Киевская старина. Т.4. стр.179). Об этом же поётся в одной латышской песне: «Когда солнце склоняется вечеромъ, оно ложится въ золотую лодочку; когда солнце всходитъ утромъ, лодка остаётся, качаясь на морѣ» или «Кто видѣлъ, кто говорилъ, что солнышко спитъ по ночамъ? Днёмъ оно бродитъ по зелёной рощѣ, а ночью по морскимъ волнамъ». (Соколов М.Е. Старорусские солнечные боги и богини (стр.74-75). Интересные сведения содержатся в Сборнике XVI в. —«Сказания о великом Куре», принадлежащий к отречённым сочинениям богомилов: «…Солнцѣ же течеть по въздоухоу въ день, а нощью по окіяноу низко летить неомочаея но тъкмо трижды омывается въ окіяне глаголетъ писаніе». (Никитин А.Л. Хтонические мотивы в легенде о Всеславе полоцком (стр.39). Аналогичные представления сохранились у ингушей. Так, в одном ингушском космогоническом мифе, говорится, что «Солнце утром выходит из моря и вечером вновь в него погружается; когда оно поднимается на горизонт, то от него отделяется что-то чёрное; это, говорит народ, море сливается с солнцем». (Акиева П. Рождение. Свадьба. Смерть. (стр.199-200). Об архаичности сих представлений, свидетельствует один небольшой космогонический текст «Ригведы» X.72.7, где говорится о рождении Солнца:
Когда, о боги, как Яти,
Вы сделали набухшими (все) миры,
То спрятанное в море
Солнце вы извлекли наружу.
Как видно из примеров, в индоевропейской мифологии довольно ясно отражено представление о том, что область загробного мира находится где-то на западе, за морем. Поэтому в этот потусторонний мир мрака, находящийся «за морем», на западе, уходили не только души умерших, но и Солнце. Эти представления привели к возникновению таких погребальных обрядов, как захоронение в лодке, отправляемой в открытое море, или погребение с лодкой, или сооружение надгробия в виде лодки. (Голан А. Миф и символ (стр.51).
Добавлю, что в славянской культуре «подземное» и «водное» пространство, семантически тождественны друг другу—образуя некий всеобщий локус хтоничности. Стихии воды и земли в архаичном сознании были связаны с женским естеством, с их способностью создавать жизнь, тем самым нести, как благодать, так и потенциальную опасность. Последняя выражалась в связи женского образа с нижним, тёмным, земным, рождающим, а, следовательно, нечистым, негативным в контексте открывающих границ между этим и потусторонним миром. ( Арнольд ван Геннеп. Обряды перехода (стр.17). Поэтому Солнце совершая свой ночной путь в водах подземного мира, или вернее сказать, его схождение на закате в царство мёртвых, наделяет Солнце хтоническими чертами. Более того, на некоторую хтоничную природу Солнца, вполне справедливо указал Элиаде М., ссылаясь на один из гимнов «Ригведы»: «Солнце изначально было «безногим» и получило от Варуны «ноги, чтобы ходить». Солнце — жрец-асура всех богов-дева». (Элиаде М. Очерки сравнительного религиоведения (стр.109). Однако говорить о полной хтоничности Солнца было бы несправедливо; оно как и многие божества индоевропейцев амбивалентно. Уже в гимнах «Ригведы» I.115.5., говорится о двух аспектах Солнца: «сияющем и черном», при этом амбивалентность солнечного божества в индийской традиции, как и во многих других, связана с противопоставлением дня и ночи, света и тьмы, Митры и Варуны, глазом которых является Сурья в цитируемом ниже гимне «Ригведы»: дневной путь солнца — сфера Митры, ночной — Варуны: («Ригведа». Мандалы I–IV. стр. 140, коммент. на стр. 611)
Сурья принимает этот цвет Митры (и) Варуны,
Чтобы быть видимым в лоне неба.
Бесконечно светла одна его сторона,
Другую, черную, собирают (его) кобылицы.
Далее, в «Ригведе» X.37.3.:
Испокон веков безбожник не может восторжествовать над тобой,
Когда ты едешь на колеснице с крылатыми конями.
Одна (твоя сторона), обращенная к востоку, вращается по темному пространству;
Благодаря другой ты восходишь со (своим) светом.
В сущности, индоевропейской мифологии довольно хорошо известна связь коня и солнца. Так, в гимне «Ригведы» I.163.2., говорится:
Его, подаренного Ямой, запряг Трита.
Индра впервые сел на него верхом.
Гандхарва схватил его поводья.
Из солнца вытесали вы коня, о бога.
Более того, в Ведах солнце (Surya) представляется в образе человека, стоящего на золотой, блестящей колеснице, которые влекут по воздушному пространству две, семь или десять крылатых кобылиц. При этом, что важно отметить—этим именам присваивались эпитеты, которые соответствовали определённым фазам дня; haritas (белый), aruschis (гнедой) и т.д.
Подобный образ двух коней, влекущих солнцеву колесницу встречается в «Старшей Эдде», в песне Вафтруднира. Могучий Один, приняв вид странника, приходит в жилище великана Вафтруднира и состязается с ним в мудрости. Они задают друг другу загадки мифологического содержания; так, великан спрашивает Одина: «как зовут жеребца, который приносит день человеческому роду?» Один: «его зовут Светлогривым (Skinfaxi); он приносит с собой блестящий день человеческому роду и почитается самым лучшим конём на свете; грива его беспрестанно сверкает». Вафтруднир: «как зовут коня, который приносит ночь благим владыкам?». Один: «его зовут Инеегривым (Hrimfaxi); он приносит с собой ночь благим владыкам; пену с удил роняет на долы росой на рассвете». Аналогичный образ зафиксирован и русской волшебной сказке: «Идёт она и дрожит. Вдруг скачет мимо неё всадник; сам белый, одет в белом, конь под ним белый и сбруя на коне белая—на дворе стало рассевать. Идёт она дальше, как скачет другой всадник; сам красный, одет в красном и на красном коне—встало всходить солнце». Целый день провела девица в дороге; пока добралась до избушки бабы-яги, смотрит: «едет всадник сам чёрный, одет во всем чёрном и на чёрном коне; подскакал к воротам и исчез, как сквозь землю провалился—настала ночь». Спрашивает девица у яги, кто такой белый всадник? И слышит ответ: это—день ясный! Спрашивает о красном и чёрном всаднике—и узнаёт, что первый—солнце ясное, а последний—ночь тёмная». (Афанасьев А.Н. Поэтические воззрения славян на природу. (Т.I. стр.304-305). Об этом же говорится в одной словацкой сказке о коне с солнцем во лбу: где вели коня, от него разливался такой свет, как будто бы стоял прекрасный день; а там, откуда он удалялся, все погружалось в густой мрак. (Фаминцын А.С. Божества древних славян (стр.251). Весьма примечательно, что в ранней авестийской форме зафиксирован персонаж, который носит имя—«Сияваршана», что означает «чёрный жеребец». По этому поводу Рапопорт Ю.А. констатирует: «Я не исключаю и того, что образы Митры и Сиявуша в древней среднеазиатской мифологии могли тесно соприкасаться. Напомню, что ведийской религии Митре сопутствовал его двойник —Варуна. Солнце—око их обоих, однако светом и днём владел Митра, а ночью, мраком—Варуна. Соответственно Митре посвящались светлые животные. Варуне—чёрные. Эти представления вызывают определённые ассоциации с белыми конями иранского Митры и чёрным конём Сиявуша». (Рапопорт Ю.А. Из истории религии древнего Хорезма (стр.84). К аналогичным выводам пришёл Лосев А.Ф., который утверждал, что «хорошо обоснованы сопоставления Митры с Апполоном и Сиявуша с Дионисом. В то же время известно, что образы Геллиоса, Апполона и Диониса могли сливаться друг с другом. Очень чётко эти представления выражены в «Сатурналиях» Макробия: «Солнце, когда оно находится в верхней, т.е. дневной, полусфере, называется Апполоном. Когда же оно в нижней, т.е. ночной, полусфере, —то считается Дионисом». (Лосев А.Ф. Античная мифология в её историческом развитии (стр.267). Любопытно, что с именем «Сиявуш» не только фонетически, но и мифологически связан хорошо зафиксированный обряд у горных таджиков, который носит название «сиёхшувон/сёшувон»— «выстирание», мытье, снятие черноты в третий день после похорон. Рахимов Р.Р. в своём богатом фактическим материалом исследовании «Коран и розовое пламя» (стр. 115-116), по этому поводу, пишет: «Как видно, большинство терминов, в которых описывается ритуальные очистительные действия «третьего дня», имеют основу сиёху со значением, «чернота», «темнота»; Соответственно обрядовое действие «третьего дня» могут быть интерпретированы в смысле удаление или выведение сиёхи путём выстирывания мягких вещей… » . И далее, он приводит интересный рассказ: «…Согласно рассказу, отмеченному нами в Ховалинге, смерть человека означает, что мусульманский ангел-властелин, ведающий приговорёнными к смерти мирянами, отделяет голову умирающего от тела, отчего нечистая кровь заполняет всё помещение, где эта драма происходит». В этом отношении интересны народные приметы ингушей, которые приводит Агиева Л.Т., как явный провозвестник смерти: «вой собаки, крик курицы, белая ткань, чёрный конь и т.п… ». А по поводу семантики цвета она утверждает, что «…чёрный, синий, белый цвета обладают смысловой нагрузкой и также несут в себе архитектонику смерти». (Агиева Л.Т. Этнография ингушей (стр.176). Показателен в этом отношении вещий сон, который видел древлянский князь Мал и зафиксированный в тексте «Летописца Переяславля Суздальского», где чёрные одеяла, которые дарит Ольга—символ смерти: «Князю же веселіе творящу къ браку и сонъ часто зряше Малъ князь: се бо пришедъ Олга дааше ему пръты многоценьны червены вси жемчюгомъ изсаждены и одѣяла чръны съ зелеными узоры и лоди, въ нихъ же несенымъ быти, смолны». Схожий мотив запечатлён в «Слове о полку Игореве»: «Святъславь мутенъ сонъ видѣ: въ Кіевѣ на горахъ си ночь съ вечера одевахъте мя, рече, чръною паполомою, на кроваты тисове. Чръпахуть ми синѣе вино съ трудомь смешено», как известно, сон предвещал полное поражение войск Игоря на Каяле.
Следует заметить, что у хеттов, голубой и чёрный цвет считались «ритуально нечистыми». Ряд хеттских текстов, в частности нижеследующие строки из ритуала Туннави: «Те, которые сделали его тёмным, сделали жёлтым, осквернили его». И в другом тексте: «Смотри» Я беру у него от заклятого слова (возникшую) черноту и голубизну. По причине заклятого слова он стал чёрным, стал голубым». Помимо этого, подземный мир в ряде хеттских текстов, именовался «чёрной землёй». В одном мифе, призывая божество из подземного мира, просили его отворить врата «чёрной земли».( Ардзимба В.Г. Ритуал и мифы древней Анатолии (стр.211; стр.90).
Продолжение въ файле (см. прикрепленный документ) –
#язычество #новоязычество #неоязычество #родноверие #paganism#родноверы #неоязычники #родноверы #РУСЬ #АдекватныеЯзычники
Если вам нравится то, что мы делаем, вы можете поддержать наши исследования рублем.
Столько, сколько не жалко на благое дело.
Денежная поддержка поможет нам уделять больше времени исследованиям и выпускать более качественные материалы.
Поддержите наши исследования – money.yandex.ru/to/410014746801268
либо прямым переводом на карту сбербанка 639002189004762500, Мария Борисовна С. 🙏
все ваши переводы будем фиксировать здесь – https://vk.com/topic-119055965_34676537
Кондрашовъ М.П.
