Расскажу, о чем знают все, но не знают всего:

Так как Святки безусловно  относятся к солнечному году (тот факт, что день перестает идти на убыль и начинает идти на прибыль – это то, что пусть и с годами, но невозможно не заметить, –  даже примитивному человеку), нам стоит понимать структуру солнечного года и место Святок в нем. Солнечный год состоит, в первую очередь, из двух половин – условных «зимы» и «лета» (деление на четыре сезона – позднейшее и весьма условно).

Существует два различных способа поделить солнечный год на два, причем, в любом случае,  началом года считается начало его «светлой половины». Согласно одной модели, в которой, кстати, год отождествляется  с сутками, мы считаем  светлой половиной года период  от весеннего равноденствия (восход солнца, утро) до осеннего равноденствия (закат, вечер). Темной половиной – соответственно, период с осеннего до весеннего. С этой точки зрения как летнее солнцестояние так и зимнее – оказываются серединами соответствующих периодов, их кульминацией. Летнее – как высшая точка года (полдень, солнце в зените), зимнее – как  низшая (полночь, солнце под землей). Здесь все как бы довольно стройно и логично (не зря  многие новоязычники считают весеннее равноденствие 21 марта началом года), но есть, конечно, и нестыковки – например, осеннее равноденствие 21 сентября в наших широтах никак не может играть роль «заката» – рановато…

Согласно другой модели год делится на светлую половину – когда день идет на прибыль, и темную – когда день идет на убыль, т.е. от солнцестояния до солнцестояния. Также как первая модель построена по аналогии с сутками, эта – построена по аналогии с месяцем, который точно так же делится на светлую – луна прибывает и темную – луна убывает, половины. В такой модели  началом года считается уже зимнее солнцестояние (по аналогии с неоменией – рождением нового месяца в лунном цикле), с которого день начинает идти на прибыль (кстати, если продолжать аналогии с суточным циклом, то в современном счислении сутки также  начинаются с полуночи, соответствующей зимнему солнцестоянию). Данная модель тоже логична и внутренне непротиворечива, однако она  совершенно не подходит для общества, чья деятельность основана на сельском хозяйстве (тех же «этнографических» славян). С земледельческим циклом (где ключевые моменты – это сев и сбор урожая) год, основанный на солнцестояниях, никак не стыкуется, что заставляет подозревать во всем этом продукт более древней эпохи, но это у меня  сейчас уже пошли какие-то спекуляции..

Я до сих пор не могу, применительно к славянской мифологии, отдать приоритет той или иной модели. Нет оснований утверждать об исконности привязки начала года у славян к весеннему равноденствию (а зимнее – вроде как позднее и наносное), или, наоборот, считать зимний солнцеворот и Святки – исконным, пришедшим к нам из древности, Началом Года, – потому что и в пользу  того и в пользу другого можно найти великое множество подтверждений. Видимо, остается признать только сосуществование в древности двух различных традиций, другого объяснения у меня пока нет.

В любом случае, в славянской мифологии существует несомненная связь между зимним и летним солнцестояниями (например, «Святки, близкие по времени к зимнему солнцевороту, перекликаются по обрядности и верованию в бесчинство нечистой силы с днем или, точнее, ночью накануне праздника Ивана Купалы, который следует за днем летнего солнцеворота. На прямую связь «страшных» вечеров с общеславянским летним Ивановым днем указывает сибирский обряд, описанный А. Макаренко в его «Сибирском народном календаре»: «Кто желает быть счастливым и богатым, пусть в Иванову ночь, говорится на Ангаре, накосит копну травы и сохранит до Страшных вечеров. Рекомендуется пойти „тогды“ к этой копне ночью, обойти вокруг нее „благославясь” (с молитвой) и очертить круг „огарком” (от первой лучины, зажженной осенью): черти, которые с особым удовольствием избирают для своих сборищ „ивановские копны”, взмолятся и за отпуск из крайне неприятного для них положения пообещают исполнить все требования такого смельчака»[1]). Не зря т.н. «русальная» неделя, которая, по всей видимости в древности примыкала непосредственно к дню летнего солнцестояния (http://novoyazychestvo.ru/t-n-kalendar-miroslava.html), получила название «Зеленые Святки», т.е. название зимних праздников переносится на весенне-летние (в  Стоглаве название «русалии» связывается как с летним Ивановым днем, так и с зимними Рождеством и Крещением: «Русалии: о Иоаннове дни и навечерии рожьства Христова и богоявления: сходят ся мужие и жены и девицы на ночное плещевание и на бесчинный говор и на бесовские песни и на плясание и на скакание и на богомерские дела»). В земледельческом календаре Зеленые Святки связаны с цветением злаков, в основном ржи, что на большей части территории России происходит как раз в июне[2], т.е. непосредственново время летнего солнцеворота (ср. название первой недели «настоящих» зимних Святок – «Ржаное цветьё», а второй – «Яровое цветьё» у русских в Балезинском и Кезском районах Удмуртии [3], где, наоборот, весенне-летняя терминология переносится на зимнюю). Причем в славянской мифологии основным содержанием как  зимних Святок, так и Зеленых Святок считается посещение земли душами умерших, а также «сезонными» мифологическими персонажами, которые ассоциируются с ними (особенно с т.н.  «заложными» покойниками). Таковы весенне-летние русалки, таковы и зимние шуликуны, хотя о происхождении последних от заложных покойников есть лишь немногочисленные свидетельства и косвенные данные [4]. То есть и зимние и весенне-летние Святки примыкают к датам солнцестояний, и те и другие, помимо непосредственно даты солнцестояния, представляют собой не отдельные даты, а целые периоды, и те и другие – объединены единым мифо-ритуальным содержанием.

Однако есть и различия: самое основное, пожалуй, это то, что зимние Святки начинаются с даты солнцеворота, а весенне-летние – завершаются им (ср. с зимне-весенней Масленицей). Помимо этого, в позднейшей дошедшей до нас традиции два эти периода различаются по длине – весенне-летние длятся одну неделю, а зимние – почти вдвое дольше (впрочем, обо всем  этом см. ниже).  Более того, несмотря на то, что, казалось бы, период у нас и там и там, нельзя отмахнуться от наблюдений Н.И. Толстого о том, что летние – все же тяготеют к короткому моменту времени, а зимние, наоборот, к растяжимому периоду: «…полдень делит день пополам, а полночь так же делит ночь,.. Самое любопытное в этих двух схемах — изоморфность периодов после полуночи в сутках и после Рождества Христова — в году.  Полдень длится очень недолго, в сущности один миг, и в этот миг полудница или полуденник может, по народным представлениям, сразить человека, затем угроза исчезает, в то время как полночь со всеми ее опасностями — лишь начало глухого периода ночи, который длится до первых петухов. Этому глухому периоду соответствует в годовом круге тринадцатидневье — святки (или страшные вечера), Некрещеные дни, Поганые дни. С ними в середине лета соотносится только один день, точнее, только одна ночь — это ночь под Ивана Купалу, купальская ночь»[1]. Несмотря на некоторую однобокость данной т.з., есть определенные основания утверждать, что  в традиции летнее солнцестояние – это прежде всего одна ночь, а уже потом – период времени, а зимнее – это прежде всего период времени, а уже потом – одна ночь.

Так мы плавно подходим к срокам празднования Святок и их длительности.

Как я сказал в самом начале, Святки тяготеют к солнцевороту даже несмотря на то, что к XIX в. юлианский календарь отстал от своей астрономической основы почти на две недели: «…у русских на Севере святки могли начинаться со дня Николы зимнего (6/19 января), с дня Спиридона поворота (12/25 января), но «в норме» было характерно приурочивание святочных гаданий к классическим православным святкам, первая неделя которых в народе именовалась «страшными» вечерами (25.12–31.12 ст. ст.), вторая — «святыми» (2.01–6.01 ст. ст.). Рубежом между этими «неделями» являлся Васильевский вечер, или Новый год (1.01 ст. ст.). На «классические» сроки приходились святки у русских Выгореции в Средней Карелии4. У русских Пудожья и Заонежья святки начинались раньше на две недели за счет того, что «классическим» святкам там предшествовали так называемые «кривые святки» (Заонежье)5 или «полусвятки» (Пудожье)6. Ритуалы таких святок начинались со дня астрономического зимнего солнцестояния (со дня Спиридона поворота), воплощавшего действительный переход от укорачивания зимнего дня к его удлинению, а значит, и к символическому «обновлению года» внутри годового цикла» [5]. Вообще, при погружении в  тему Святок, становится понятно, что мы имеем дело со смесью разновременных идей и концепций, что мы увидим на примере сроков празднования Святок далее. Некоторые моменты производят впечатление довольно поздних, но вот нужно ли нам сейчас отказываться от них в пользу более ранних? А то получится как с «исконной пятидневной неделей у славян» (http://novoyazychestvo.ru/iskonnaya-pyatidnevnaya-nedelya-u-slavyan.html) – ну выяснили мы, что в древности у славян было пять дней в неделе, вместо семи, и что с этим делать в итоге – жить пятидневками?  Ну да, семидневная неделя – более поздняя, но делает ли это ее для нас сейчас «менее языческой»?

Кстати, исходя из этих соображений, первоначально Святки могли длиться всего пять дней. Есть даже некоторые косвенные доказательства этому. Например, с высокой долей вероятности можно говорить о римском влиянии на славянскую зимнюю обрядность. Речь идет о таком термине, как «Коляда» (праслав. *kolenda, древнерус. Колѧда): «…Коляда имеет, безусловно, праславянское, почти общеславянское происхождение. Сравнительное сопоставление слов разных славянских языков и диалектов позволяет убедительно реконструировать архетип *kolenda, заимствованный из лат. Calendae мн. ‘первый день (всякого) месяца’. Праславянское наименование сохраняло, прежде всего, следы языческого значения ‘обряд, связанный с началом гражданского года’, и лишь вторично приобщилось к празднику христианского рождества. Латинское слово весьма рано распространилось у славян Потисья и Паннонии, о чем писал уже Миклошич [ЭССЯ 10: ]. О раннем усвоении этого слова славянами свидетельствует богатство производных (ср. болг. коледа, коледар, коледарка, коледарче(та), коледник, коледница, коледарски кравай, коледарски питки и венци, коледарски песни, коледувам, коледуване, коледисувам и др.) Дата введения новогоднего празднования и обрядности известна совершенно точно. Отсчет ведется с январских Календ (с 1 января 45 г. до н. э.), когда начался 1 солнечный год консульства Гая Юлия Цезаря без коллеги (1 год Г. Ю. Цезаря). Этот календарь ввел александрийский софист Сосиген по распоряжению Цезаря, реформировав традиционный римский календарь. В основе летосчисления, которым пользуются сегодня практически во всех странах, лежит календарь, введенный Юлием Цезарем с 1 января 45 года до н. э., и в честь него названный юлианским… Юлианский календарь и так называемая Цезарианская эра быстро распространились в Римской империи. Скорее всего, празднества и обрядность римских январских Календ вместе с наименованием были усвоены древними славянами в Среднем Подунавье уже в первые века новой эры, возможно между 100 и 275 гг. Отсюда очевидный языческий характер этой обрядности. Обрядность и символика римских январских Календ имеет много общего со славянскими, германскими и шотландскими. Празднование январских Календ (по юлианскому календарю) как Нового года было принято римской церковью только в 353 г., а константинопольской – в 379 г. Но полностью адаптировать этот праздник христианской церкви не удалось. Он так и остался «мирским», «гражданским» Новым годом» [6]. Так вот, римские (январские) календы длились как раз пять дней – с первое по пятое января. А вообще все эти их декабрьские «сатурналии» или «воты» (хотя «брумалии» чуть ли не целый лунный месяц занимали) длились в среднем по семь дней. В общем, смысл в том, что так как месяц – по происхождению связан с луной, то он естественным образом делится на отрезки по 7 дней – длительность лунных фаз (период в 14 дней (половина лунного месяца) тоже значим). Поэтому, так как в 2018 зимнее солнцестояние совпадает с полнолунием, то Святки могут длится до конца текущего лунного месяца, т.е. до вск 6 января (7 января – неомения и новый лунный месяц).

С другой стороны, так как в одной из моделей зимний солнцеворот и Святки связываются с началом года, – в традиции принято считать длиной святок 12 дней, по числу месяцев наступающего года (Святки «…определяются как «двенадцатидневье»: ср. пол. мазур. Dwunastki», ср. с обычаем ставить 12 блюд на рождественский стол [7]). В этом случае Святки, начавшись с Зимнего солнцеворота, продлятся всего до 2 января.

Привычная нам этнографическая модель «от звезды до воды» предполагает две, разделенных праздником Нового Года, недели (13 дней), из которых, впрочем, отчетливо выделяется одна – первая («Во многих традициях первая неделя С.[вяток] считалась более значимой, в это время особенно строго соблюдаются запреты и предписания. Если весь святочный период в вост. Полесье называли святые вечера, то первую неделю — вельми святые (Mosz.PW:223). Иногда «святой» считалась только первая неделя: «Сьвятыи вэчори — до Нового року, а поели Нового року — шчодрыи вэчори» (Тол.ПНК:226)…  В Полесье две недели С. могли называть соответственно Пэршыи сьвичкы и Другыи сьвичкы (брест.). На Рус. Севере первая неделя С. называлась святые вечера, а вторая — страшные вечера» [7]). Причем Новый год во многом подобен Крещению как праздник, завершающий святочный цикл (например, рождественский сноп соломы могли утилизировать как на Крещение, так и на Новый год). Собственно, Святки, длящиеся от Рождества до Нового Года, у славян тоже встречаются (реже, конечно, чем от Рождества до Крещения, но все же) [7]. И это  – довольно логичная схема, где Период завершается финальным Главным праздником (см. про Зеленые Святки и Масленицу выше). В этом случае наши Святки, начавшись с Зимнего солнцеворота, продлятся до 1 января.

Таким образом, мы имеем три варианта продолжительности Святок: 14, 12 и 7 дней до нового года. В любом случае Святки осознавались как единый цикл (ср. название Рождества, Нового Года и Крещения в Полесье как «Первой Коляды», «Второй Коляды» и «Третьей Коляды»[10].

Теперь о содержании Святок. О мифологическом наполнения  все же хочу таки написать отдельную статью (даже название для нее нашел такое, провокационное «Коляда как божество» J), но вкратце упомянуть об этом все же придется. Так как Святки осмыслялись как начало нового года («данные праздники соотносятся с Новым годом, что прослеживается на структурно-функциональном уровне: Святки праздновались 12 дней, которые являются прообразами двенадцати месяцев будущего года; … в первый день Святок тушатся и возжигаются вновь огни»[8]), то они неизбежно связаны с мифическими    «временами первотворения» (ср. «космические» мотивы святочных колядок и волочебных песен, в которых хозяева с детьми уподобляются Солнцу, Месяцу и Звездам). Приведу развернутую цитату от Елены Львовны Мадлевской «…Святки осмыслялись и как период возрождения миропорядка, то есть рождения мира вновь. Этот процесс наделялся в традиционном сознании признаками модели первотворения. Так, в мифопоэтических представлениях для первотворения характерным является движение от темноты к свету и от хаоса к упорядоченности.

Универсальность перехода от тьмы к свету, свойственная космогенезу (сотворению мира), проявляется в соотнесении этого процесса в народном сознании с началом жизни любого объекта или явления: будь то “рождение” солнца во время Святок, прорастание зерна из земли или появление ребенка из утробы на белый свет. В этом плане показательно, что наибольшей значимостью в Святки отмечено именно темное время суток – вечер и ночь, на которые приходилось большее количество действий и обрядов святочного цикла. Так, для обозначения периодов внутри Святок у русских использовалось слово “вечер”: “святые вечера” и “страшные вечера”; в Вологодской губ. Святки назывались “ворожными вечерами”.

С идеей формирования в Святки миропорядка связано озвучивание в это время фольклорных текстов, содержащих представления об устройстве мира. Так, у русских в святочный период вечерами было принято загадывать загадки и рассказывать сказки, что, при свойственной традиционному сознанию вере в магическую силу произнесенного слова и в возможность его материализации, должно было способствовать акту “рождения” мира (…).

Ориентированность Святок на времена первотворения, с одной стороны, и на продолжение жизни в установленной системе координат в будущем, – с другой, обусловливает традиционные представления о святочном периоде как пространственно-временной точке, в которой соединяются прошлое, настоящее и будущее (так, в частности, святочный период, осмысляемый как единый праздник перехода к будущему, соединяет в себе конец старого и начало нового года).

Такое положение, явно отмеченное признаком хаотичности, размытости пространственно-временных границ, создает прецедент взаимопроникновения и контакта разноприродных “миров” (“миры” живых и мертвых, людей и мифологических существ, культуры (социума) и природы), которые в обыденное время четко разграничены и, в определенном смысле, самодостаточны. Хаотичность святочного периода, допускающая диалогические отношения мира людей с “иными” мирами, делает возможным получение сакральной информации, знания об идеальном миропорядке, которое дает энергетический толчок для нового жизненного витка в рамках наступающего годового цикла» [9].

Как я писал здесь (http://novoyazychestvo.ru/glubinnoe-ponimanie-vremeni.html), любая граница между временными циклами в славянской мифологии – это вневременье, «разрыв» внутри единой ткани времени, сквозь который в наш мир прорываются силы Хаоса («У болгар Софийского края известно поверье: нечистая сила и души умерших появляются в период С.[вяток] потому, что в это время «земята е на решето, земята е надупчена» [земля становится дырявой, как решето]»[7]).  Зимнему солнцестоянию, как наиболее «темной» точке года принадлежит здесь особая роль: «Наиболее ответственным моментом считалось зимнее солнцестояние; день в это время сокращается до минимума, зимние морозы и тьма наглядно демонстрируют экспансию внешнего хаоса. В древности этот период считали своего рода перерывом во времени, противостоящим организованному календарем году. …Все магические усилия коллектива в такой ситуации должны быть направлены на спасение, сохранение своего мира и использование плодородящих сил Хаоса для будущего благополучия. Этой цели служили обряды так называемого карнавального типа с участием ряженых (святки), исполняющих особого рода заклинательные песни (колядки)» [11]. «В эти ритуально отмеченные промежутки времени создавалась картина дезорганизации, бесструктурности. Свое и чужое перемешивалось, что невозможно себе представить в обыденной жизни. Возникала ситуация временного хаоса, необходимая для обновления мира, разделения сфер и упрочения границ между ними. Ср. в этой связи дожившие до наших дней представления о том, что “раньше земля была незаклятая (некрещеная)”: среди людей находились и боги, и мертвецы, и всякая нечисть (Серебряная, 1985, с. 74—77). Именно такая картина неразграниченного, бесструктурного мира воссоздавалась в основном годовом ритуале с помощью ряжения» [12]. «…мы привыкли видеть в ряженых мир наизнанку, своего рода антимир. Действительно, такова феноменологическая позиция мира в его нормальном, не маргинальном состоянии. Но в период святок, когда мир утрачивает привычную стабильность и все обычно устойчивые границы временно рушатся, ряженые выступают как раз в качестве референтов правильного (для святок!) мира, диктующего временно оказавшемуся в слабой позиции «неряженому» миру свои законы… Согласно святочному виденью, наоборот, «обычный» мир предстает неправильным, неполноценным, профанным. Это недоделанный мир — и его необходимо исправить: вылечить, починить, довести до ума, досоздать или пересоздать все его элементы. Зерно должно стать мукой, тесто — блинами, шерсть — валенками, железо — деталью, девица — женой; лошадь должна быть накормлена и подкована, рыба — выловлена, лисица — подстрелена, виновные — изобличены. Осуществить всё это и призваны ритуальные мастера правильного, святочного мира — ряженые умельцы-профессионалы: кузнецы, мельники, охотники, судьи, священники и т.д. » [13]. Так как я сам окрутничество не практикую, – пожалуй, я ограничусь этими, чрезвычайно емкими и глубокими цитатами.

Собственно, святочное ряжение – это всего лишь частное проявление общей идеи: на Святки граница, разделяющая миры, исчезает, и наш мир посещают души умерших (идея о том, что в основе святочных мифологических персонажей лежат души умерших очень убедительно обоснована Л.Н. Виноградовой – отсылаю вас к ее труду по ссылке [10]). Причем, души умерших не в привычном нам современном  понимании – типа привидений или призраков, а в архаическом славянском, в котором души умерших неразрывно связаны с природными духами (см. про данную модель здесь http://novoyazychestvo.ru/rusalii-i-rusalki-ch-1-duxi-prirody-i-zalozhnye-pokojniki.html). Святочные гадания (см. http://novoyazychestvo.ru/gadaniya.html), например, основаны на той же идее – они имеют особую силу за счет того, что на земле в этот момент присутствуют духи, которые могут ответить на вопрос гадающего. Взаимодействие с представителями иного мира строится по схеме взаимного обмена. Мы предлагаем еду и питье душам в сочельник, мы одариваем ряженых особой обрядовой пищей, мы «греем покойников», сжигая мусор и солому (см.  http://novoyazychestvo.ru/soloma-kak-ritualnyj-obekt-slavyanskogo-novoyazychestva.html) – взамен мы получаем как знание будущего в виде примет и ответов на наши вопросы при гадании, так и разнообразные материальные блага: благополучие в хозяйстве, хороший урожай и плодородие:

«Идеей контакта и взаимообмена между “мирами” пронизана почти вся святочная обрядность. Во время гаданий, например, предполагалось, что знание о судьбах, которые “пишутся” за пределами мира людей, приобретаются в результате общения с нечистой силой, связанной с миром мертвых и миром природы. Так же и исполнители обрядовых акций в обходных ритуалах славления Христа и посевания, колядования и ряженья воспринимались в традиционном сознании как посредники между миром людей и миром природы. Обеспечение магической действенности обрядов и, следовательно, достижения желаемого – хороший урожай, приплод скота и благополучие в хозяйстве – в значительной мере зависело от правильного ведения символического диалога хозяев с “посланниками” “иного” мира, то есть, от соблюдения предписанных традицией норм поведения: радушный прием и щедрое одаривание обходчиков.

Те же цели, равно как и стремление к равновесию в природе и мироустройстве в целом, предусматривали обряд кликанья мороза и обычай “греть покойников”; последний заключался в ритуальном возжигании костров в крестьянских дворах в кануны главных святочных праздников. Совершение этих обрядовых акций осмыслялось как забота о природной стихии и душах умерших, которые, в свою очередь, позаботятся о благополучии урожая в новом году. Таким образом, в основе данных ритуалов лежит все тот же механизм диалогических отношений человека с силами “иных” миров» [9].

«С.[вятки] как опасное время , принадлежащее потусторонним силам, — один из главных мотивов общеславянской святочной мифологии… Отличительная черта С. — обилие запретов , предписаний и правил поведения, соблюдаемых ради защиты от вредоносных духов или из боязни вызвать их недовольство. Особенно строго соблюдались запреты шить, вязать, крутить, вить, мотать, сновать, прясть, рубить, резать, колоть шилом, ломать хворост, иначе на свет появятся увечные новорожденные дети и приплод у скота.

Ряд действий запрещали из опасения, что они будут повторяться в течение всего года: не следовало ничего давать взаймы или быть должником к моменту С ; ругаться, ссориться, драться, плакать; часто пить воду, чтобы летом не мучила жажда; слишком долго спать, чтобы не страдать сонливостью весь год, и т. п… Особое значение святочной обрядности определяется верой в то, что все происходящее в этот период оказывает влияние на дальнейший ход событий в рамках наступившего года» [7].

Вместе с тем, парадоксальным образом, помимо соблюдения многочисленных запретов , предписаний и правил поведения, Святки – это время игр, антиповедения и ритуальных бесчинств (см. http://novoyazychestvo.ru/chto-takoe-prazdnik.html). Собственно, из этого «невозможного» сочетания противоположностей и рождается особый дух Святок.

Максим Сухарев

25.12.2018

Ссылки:

http://elibrary.unatlib.ru/dspace/dsview.html , с. 24;

https://www.booksite.ru/fulltext/myt/hsr/uss/kih/index.htm ;

http://www.kunstkamera.ru/files/lib/978-5-88431-209-8/978-5-88431-209-8_10.pdf ;

http://www.ethnomuseum.ru/prazdniki/svyatki ;

http://www.klex.ru/oo8 ;

http://kizhi.karelia.ru/library/ryabinin-1999/200.html